"Карелия", №87 от 22 ноября 2012 г.
Савельев Ю.В.
– Юрий Владимирович, экономику Республики Карелия вы называете сырьевой и моноориентированной (узконаправленной). Базовыми секторами ее являются горнопромышленный и лесопромышленный комплексы. Что, на ваш взгляд, в этих сырьевых секторах нуждается в улучшении в первую очередь? Как, например, можно повлиять на ситуацию с налогами, когда собственники предприятий, работающих в Карелии, платят налоги по месту регистрации, в других регионах?
– Ответ на первый вопрос очевиден. Нужно внедрять новые технологии заготовки и глубокой переработки древесины, добычи и переработки минеральных ресурсов, получения на их основе новых продуктов. Это должно стать не только задачей государства, но и интересом сырьевых компаний (прежде всего, крупных холдингов, работающих в лесной и горнодобывающей промышленности и составляющих основу российской экономики). На мой взгляд, помочь этому процессу может поэтапное внедрение международных систем стандартизации и сертификации, направленных на повышение эффективности производств. Кстати, Карелия, являясь соседом и внешнеторговым партнером ЕС, могла бы стать пилотным регионом по внедрению этих систем.
Ответ на второй вопрос не столь прост. В соответствии с налоговым законодательством, хозяйствующий субъект платит налоги по месту регистрации юридического лица, которое может не находиться в месте размещения производства. Решения два. Первое, выстраивание взаимоотношений правительства республики и органов местного самоуправления с собственниками крупных предприятий на долгосрочных и взаимовыгодных условиях (в т.ч. на основе государственно-частного партнерства). Второе, создание на территории, где работает предприятие, выгодных для собственника условий, к чему, например, может быть отнесено размещение связанных с основным производством вспомогательных и сопутствующих звеньев технологической цепочки.
– Развивая мысль о базовых отраслях экономики, вы говорили об освоении новых видов производств, расширении ассортимента выпускаемой продукции... Помню, о необходимости глубокой переработки древесины, а также о том, что пора перестать гнать за пределы региона «кругляк» вместо обработанной древесины говорят с начала перестройки. Что, на ваш взгляд, помешало осуществить ясную цель?
– Причины две. Одна – технологическая, вторая – конъюнктурная. Технологическая причина – устаревшее оборудование и устаревшие технологии глубокой переработки древесины. В связи с этим часто возникают проблемы с соблюдением требований международных систем сертификации лесной продукции (например, системы сертификации FSC) Для обновления нужны значительные инвестиции, которых нет. Модернизация, конечно, идет, но не такими темпами, как хотелось бы.
Конъюнктурная причина заключается в стабильно высоком спросе и росте цен на необработанную древесину на внешнем рынке. Чтобы переориентировать поставки сырья с внешнего на внутренний рынок надо создать не меньший по объему и платежеспособности спрос со стороны российских лесопереработчиков.
К этому надо добавить, что реализуемая в России политика, ориентированная на экспорт, создает дополнительные стимулы для вывоза «кругляка». На российском лесе «кормятся» многие страны. Например, Китай за последние годы создал один из мощнейших лесоперерабатывающих комплексов в мире, который всецело ориентирован на поставки российского леса. Что же касается Республики Карелия, то она является традиционным поставщиком лесного сырья для предприятий Финляндии. Лес вывозится в ущерб интересам местных переработчиков, которые часто вынуждены закупать его за пределами региона. Понимая это, нужно искать компромисс между лесозаготовителями и переработчиками. В Карелии, например, много древесной продукции, не востребованной на местных предприятиях, но зато успешно используемой в Финляндии. Речь идет о березе и осине, которые в изобилие растут на местах бывших сплошных рубок. Экспорт лиственной древесины выгоден как Карелии, так и Финляндии.
– Одним из приоритетов Стратегии социально-экономического развития РК на период до 2020 г. названа поддержка интенсивных сельскохозяйственных производств. Что, на ваш взгляд, можно сделать в этом направлении? А, главное, как? Важна, на мой взгляд, инициатива снизу.
– Есть устойчивое заблуждение, что сельское хозяйство в Карелии (относящейся к зоне рискованного земледелия) является убыточным. Карелия действительно вряд ли сможет стать крупным поставщиком сельхозпродукции, но обеспечить значительную часть своих потребностей – в состоянии. Для этого необходимо, во-первых, не только активно поддерживать и развивать карельские сельхозпредприятия и фермерские хозяйства, но и выстраивать логистику доведения местной сельхозпродукции до потребителя. Ведь сегодня эту продукцию местным производителям крайне сложно реализовать по нормальной цене. Крупные торговые сети везут ее от своих поставщиков из-за пределов республики и не намерены что-то менять. При реализации же продукции на местном рынке наши производители сталкиваются с чередой посредников, которые предлагают закупочные цены в лучшем случае на уровне немногим выше ее себестоимости («накручивая» при ее розничной реализации 80–100% сверх закупочной цены).
На мой взгляд, инициатива снизу должна быть направлена на создание ассоциации сельхозпроизводителей Карелии с целью защиты их интересов и создания каналов доведения продукции до потребителя, минуя цепочку посредников. Во-вторых, необходимо возрождать племенные и селекционные хозяйства. Здесь без помощи государства не обойтись. Научный потенциал для этого и соответствующие инновационные разработки есть и в Карельском научном центре, и в Петрозаводском госуниверситете. В-третьих, должна быть выработана системная политика в области развития рыбоводства, которое может стать одной из отраслей специализации Карелии. Необходимо создавать сеть поддерживающих предприятий, производящих корма, оборудование, посадочный материал. Другими словами, нужно воссоздать в республике всю технологическую цепочку рыбоводства, сводя к минимуму зависимость от внешних поставщиков и поставляя на внешний рынок только готовую продукцию.
– Важными звеньями цепочки приоритетов являются производство строительных материалов и переработка руд. Какие тут имеются резервы?
– Резервы значительные как в плане повышения отдачи от разрабатываемых месторождений, так и в отношении освоения новых. Что касается первого, то здесь важно навести порядок с выдачей и отслеживанием лицензий на недропользование, многие из которых попросту не используются по назначению, а перепродаются. Другой важной задачей является консолидация технологических цепочек в горнопромышленном комплексе республики. Попробуйте сегодня позвонить на любой карьер и договориться о поставке партии щебня. В 9 из 10 случаев вам дадут номер московской фирмы, владеющей карьером. Выходит, что деньги, которые вы заплатите за поставку карельского щебня, осядут в Москве, а не в Карелии.
Что касается освоения новых месторождений, то здесь, на мой взгляд, нужно думать о привязке к ним перерабатывающих производств. Только в этом случае, наши полезные ископаемые и прибыль от их разработки не уйдут за пределы региона, а останутся здесь, будучи вложенными в новые рабочие места, производственные мощности и инфраструктуру. Требуется разработка комплексных проектов развития территории, подобных Пудожскому мегапроекту, и политическая воля для их реализации.
– Давно и много говорят о таком перспективном направлении экономического развития как туризм… В августе 2004 года мне довелось в составе группы журналистов из стран Скандинавии посетить ряд перспективных с точки зрения туризма объектов Пудожского района, в частности Водлозерский национальный парк. Гостям понравилось почти все: от памятников культуры и красивой природы до радушного приема и плохих, пыльных дорог, в которых они усматривают экзотику. Не понравилось одно – обилие мусора в местах отдыха, особенно у водоемов. Кое-где места отдыха напоминают свалки. Однажды «отдохнув» в таком месте, в другой раз сюда не захочешь приезжать, заметил один из гостей. Как развить «мусорную» составляющую экономики? Какими экономическими рычагами можно заставить людей не сорить?
– В странах ЕС отходы и мусор давно уже стали ценным вторичным ресурсом. Существует множество технологий переработки мусора и получения полезных продуктов, многие из которых могли бы быть с успехом внедрены в Карелии. Их можно разделить на три группы: технологии переработки бытовых отходов, утилизации промышленных отходов и переработки отходов сельского хозяйства. Не буду говорить о второй и третьей группах – это требует отдельного разговора. В плане же обращения с бытовыми отходами главная проблема – трудоемкость и затратность процесса сортировки мусора. Технологии переработки – уже не столь значимый вопрос, т.к. они давно отработаны. Согласитесь, что даже установка во дворах домов контейнеров для раздельного сбора мусора далеко не всегда эффективна по причине низкой экологической культуры и заинтересованности населения. К примеру, в ряде стран ЕС, где переработка мусора поставлена на поток, на этом рынке работают крупные компании, которые заключают с домоуправлениями договоры, предусматривающие не только бесплатный вывоз мусора с территории, но и систему поощрительных мер и льгот для домов и их жильцов при правильном сборе и первичной сортировке мусора. Нашим управляющим компаниям, ТСЖ, а также компаниям, работающим в сфере сбора и переработки мусора, думаю, был бы интересен этот опыт.
Что же касается несанкционированных свалок, особенно в местах отдыха, то это прямая обязанность правоохранительных органов. Нужно ужесточать административную ответственность за нарушение экологического права и призывать население сообщать о фактах таких нарушений.
– Хочу спросить вас о таком парадоксе экономического развития. В августе этого года я побывал в Литве. Так же как и в Карелии, там практически перевелись высокотехнологичные производства. Экономика Литвы ориентирована в основном на сельскохозяйственное производство. Если сравнивать уровень жизни рядовых граждан, то у нас выше заработная плата и пенсии, зато коммунальные услуги, бензин, газ литовцам обходятся дороже. Хотя цены в магазинах Литвы ниже, чем у нас, и налогов в казну вряд ли поступает больше, экономике Литвы хватает средств на поддержание в хорошем состоянии дорог, городской и сельской инфраструктуры. Почему у нас ни на что не хватает средств?
– Ответить на Ваш вопрос можно историческим анекдотом. Князь Горчаков: «И что же происходит в России?» Карамзин: «Как обычно… Воруют-с!»
А если серьезно, то эта проблема в Карелии как, впрочем, и во всей России, носит системный характер. Виноват, так называемый, рентный характер российской экономики. Ценообразование в строительстве не прозрачно. Сметы по строительству и ремонту дорог и иных объектов часто завышены на 100–150%. Причем здесь вина не столько самих строителей, сколько поставщиков стройматериалов, поставщиков сырья для стройматериалов. На каждом этапе в цену закладывается завышенная норма прибыли, что и приводит к заоблачным конечным ценам. Предпринимателей можно понять. В нашей нестабильной экономике – это своеобразная «надбавка за риск». Ситуация же усугубляется отсутствием государственной политики в сфере регулирования цен, которая частично заменена антимонопольной политикой и регулированием тарифов. Экономика крайне разбалансирована. Цены на многие продукты и услуги никак не соотносятся с трудозатратами. Вспомните, в 80-е гг. прошлого века буханка хлеба стоила 16-18 копеек, а литр бензина – от 8 до 10 копеек в зависимости от марки. Сегодня хлеб стоит 20 рублей, бензин – 30 руб. Причем соотношение цены и суммарных затрат на производство этих продуктов осталось прежним: себестоимость буханки хлеба обходится в 15–16 руб., а литра бензина – 8–10 руб.
Цена формируется на основе спроса. Растет спрос – растет и цена. В результате образуются сверхприбыли в одних отраслях и убытки – в других. И с этим пока ничего поделать нельзя.
Вел беседу Сергей Хохлов