Системный подход

В юбилейный для Карельского научного центра Российской академии наук год ветераны этого учреждения вольно или невольно сравнивают настоящее и прошлое карельской науки. Ниже своими размышлениями об этом делятся заслуженные деятели науки России и Карелии доктора биологических наук Станислав Николаевич Дроздов и Владимир Константинович Курец. Оба пришли в Карельский филиал Российской академии наук в конце 50-х годов. Поныне трудятся они в лаборатории экологической физиологии растений, к слову, той самой, откуда вышел и которой заведует нынешний председатель президиума КНЦ РАН А. Ф. Титов.

Станислав Дроздов:
– Я пришел в Карельский филиал АН СССР в 1958 году. В ту пору Институт биологии размещался в доме с печным отоплением. Вегетационный корпус, сооруженный из оконных рам, которым мы располагали, считался своего рода научным достижением. А сегодня у нас имеются фитотроны, камеры, в которых ведущие факторы среды регулируются в заданных параметрах, о чем в 50-е годы не могли и мечтать. Тогда мы строили первую установку для получения заморозков – погреб со льдом. В трескучие зимние морозы этот погреб заливался водой. Сами, конечно, были при этом по уши мокрые…
В Институте биологии в 50-е годы работал всего один доктор наук – Аркадий Иванович Коровин. И мы мечтали о том времени, когда у нас будет ну хотя бы 3-4 доктора. Сегодня таковых около двадцати. Наш институт – один из лучших в системе. Он занимает первые места среди головных институтов России. А ведь это всего лишь периферийный институт в далеко не самом индустриально развитом регионе, где местная власть щедрой рукой раздавала бы средства на развитие науки.
Трудно сравнивать прошлое с минувшим. Можно ли было в 50-е годы мечтать, к примеру, о компьютерах? В то время и арифмометр считался достижением. Больше работали со счетами. Мы их где-то даже сохранили на память… Другое дело – отношение к науке. Оно, наверное, проиграло. В прежнее время научный сотрудник в глазах общества это была фигура. На престижную работу к нам стремились попасть практически все выпускники местных высших учебных заведений. Нам удавалось заполучить выпускников и престижных ленинградских и московских вузов. Для научного учреждения очень важно, чтобы в нем работали представители разных направлений и школ.

– Что можно сказать о нынешнем состоянии периферийной науки?
– Не могу сказать, что периферийная наука безусловно отстает. У нас есть свои плюсы – это и близость экспериментальной базы, и близость практических задач, которые надо решить. Важно было в свое время выбрать правильное направление, чтобы научная академичность сочеталась с решением региональных задач. По-моему, нашему институту удалось это сделать, что и определило успешную работу сегодня.

– Материально вы когда жили лучше: раньше или теперь?
– Помню, как будучи уже кандидатом наук я был озабочен: носки покупать в этом месяце или можно еще подождать?… Да, сегодня я лучше материально обеспечен, потому что являюсь, извините, не младшим научным сотрудником, а профессором и имею оклад по 18-му разряду. Однако в то время, о котором мы вспоминаем, профессора жили лучше, чем теперь. Получая профессорскую зарплату, можно было не думать: пообедать сегодня в ресторане или отказать себе в этом удовольствии. И поездка в Москву на симпозиум не вызывала у ученого материальных затруднений. С изменением отношения к науке, в худшую сторону изменились и финансирование, и престижность труда ученого.
Молодые талантливые люди сегодня не стремятся идти в науку, потому что на зарплату ученого они не могут прокормить семью. И это не сулит ничего хорошего в будущем. Если биологическая наука еще может какое-то время обойтись без притока новых сил, поскольку с возрастом результативность деятельности ученого-биолога даже возрастает, то в областях с математическим уклоном без молодых уже не обойтись.

– Что можно сказать о техническом оснащении труда ученого? Компьютер давно освоили?
– В области технического оснащения ситуация, безусловно, изменилась к лучшему. Компьютер наша лаборатория освоила одной из первых в Карельском научном центре – лет уже, наверное, двадцать или тридцать назад. Начинали со знаменитой «Истры». Я по своему консерватизму использую компьютер как хорошую печатную машинку. Для решения на компьютере сложных задач у нас есть специалисты. Мое дело – поставить задачу, осознать и опубликовать результаты. Компьютерное моделирование, постановка многофакторных экспериментов, сочетание биологии с математикой, системный подход предвещают хорошие результаты. В свое время молекулярная биология обещала революцию, которая, однако, не осуществилась, поскольку не было системного подхода. Мы пытаемся такой подход внедрить в практику.

– И в этой связи можно предвидеть научный прорыв?
– Да, и это связано с тем, что задачи биологии мы стараемся соединить с математическими моделями.

– В чем этот прорыв может выразиться?
– Благодаря системному подходу могут произойти большие сдвиги в селекции, в прогнозировании. Сегодня, например, мы называем одно растение теплолюбивым, другое – устойчивым к холодам. Системный подход позволяет выйти на количественные показатели. Применяя его, мы сможем предсказать наиболее благоприятное сочетание эколого-физиологических факторов для тех или иных растительных систем. Тут мы, можно сказать, в начале большого пути. И путь этот обещает быть очень интересным, богатым на открытия.

Владимир Курец:
– Учреждение, в котором я работал в 50-е годы, проводило электрификацию агробиологической станции. Я и не знал тогда, что станция эта входит в систему учреждений академии наук. С этого началось мое соприкосновение с наукой.
Однажды в дождливую осеннюю погоду едем мы на машине мимо Карельского филиала академии наук. А там так уютно светятся окна! Я позавидовал: «Вот где люди работают тихо, спокойно, без авралов и потрясений». А вскоре в газете вижу объявление, что филиалу академии наук требуется инженер для обслуживания измерительной техники. Я уже ничем не был связан с предыдущим местом работы. То, что положено было отработать после института, отработал. Пришел подавать заявление и встретился с замечательным человеком – заместителем председателя президиума Карельского филиала АН СССР Михаилом Васильевичем Ивановым. Он меня сразу и принял на работу.
В те времена на мысе Картеж организовывалась Беломорская биологическая станция, и нужно было наладить электрохозяйство. Меня с моим помощником и командировали на станцию. Там я вплотную соприкоснулся с жизнью научного коллектива и увидел, как бедно оснащена наука экспериментальными устройствами. Аналитическая база была значительно сильнее технической. Создавать искусственно условия, при которых протекают природные процессы, варьировать средой наука в те годы не умела. Может быть и умела где-то, но не у нас. Кроме примитивных теплиц, у нас ничего не было.
Новое направление деятельности меня очень увлекло. Весьма скромные агрономические познания (какое-то время я работал младшим агрономом) с более основательными знаниями в области электротехники позволили мне взяться за развитие экспериментальной базы.
Следует сказать, что в те годы, когда я пришел в науку, отношения внутри научных объединений были несколько иными, нежели теперь. Деятельность каждой научной лаборатории, в том числе младшего научного персонала, была в центре внимания руководства. И каждый сотрудник был в курсе общих дел. Это, по-моему, здорово, когда руководитель и массы живут одной жизнью. Сегодня все разбилось на составляющие – многие лаборатории живут своей обособленной жизнью. Образовались круги, к которым не каждый имеет доступ. На мой взгляд, это свидетельствует о том, что наука в последние годы обюрократилась. Мне лично это не нравится.
Было время, и по моим ощущениям совсем недавно, когда перед тем как строить город Костомукшу и разрабатывать месторождение железных руд, организовывалась комплексная геолого-биологическая экспедиция. Одна лаборатория подобного не осилит. Это было общее дело руководства и всего центра.

– Может быть, на данный момент просто нет тех стратегических направлений, на которых следовало бы сконцентрировать общие усилия?
– Возможно, они есть, но мы о них не знаем. На мой взгляд, раз существует центр, то должно быть и объединение усилий ради чего-то.
Может быть современное состояние науки я подверг неоправданно суровой критике, но боюсь, в какой-то мере она справедлива.

Беседовал с учеными Сергей Хохлов